Владимир Циммерлинг рано сформировался как скульптор. Его фигура Давида Ойстраха была закончена в 1960 г., когда автору было 29 лет. А портреты Брехта , Лакснесса и Эйзенштейна (1961) -творения 30-летнего человека: в этом году его приняли в Союз Художников СССР. Выставляться он начал в 1955 г., еще будучи студентом, и с этого года официально отсчитывал творческий стаж.
Несколько работ рижского периода (1950-1957 гг.) сохранилось в мастерской, от других остались фотографии. Хотя эти работы не могут сравниться с его зрелым творчеством, они дают представление об эволюции пластического языка скульптора, а также о некоторых важных для творчества Владимира Циммерлинга мотивах.
Самые ранние фото архива, однако, связаны не с Ригой, а с Москвой - это заверенные Московской художественной школой фото скульптур, с которыми ее выпускник Владимир Циммерлинг отправился поступать в Ригу. Среди них обнаруживаются портреты родителей - отца (И.Н.Циммерлинга), матери и автопортрет. Надпись под штампом гласит: «Скульптура уч.[еника] 10 кл. МСХшколы Циммерлинга Вл. Секретарь В.Игнатьева. 28.VIII.1950». Любопытна дата: в этот день автору исполнилось ровно 19 лет.
Портрет Сергея Рахманинова (1956-1957 гг.) – это дипломный проект по классу профессора Теодора Залькальна. Уже после смерти Владимира Циммерлинга этот портрет был отлит в бронзе по авторской модели, хранившей в мастерской. Сличение с фото 1950- х гг. подтверждает, что речь идет о той же самой работе. Отлита по гипсовой модели была еще одна работа рижского периода «Портрет мужчины» (ок. 1955-1956 гг.). К сожалению, личность портретируемого установить не удалось: на обороте одного из фото 1950-х гг. карандашом написано «Berliņ или 22951 Rondo…Сельcкохоз. инс.». Композиция из четырех горельефных голов снята в выставочном зале: возможно, она выставлялась на выставке в Вильнюсе в 1955 г.
Работу над фигурой скрипача Давида Ойстраха автор начал еще в Риге, что подтверждает фото предварительного варианта, еще в пластилине, сделанное в Риге не позже 1957 г. По-видимому, к концу 1958 г. работа значительно продвинулась, что подтверждает договор с Министерством культуры РСФСР от 17 декабря 1958 г., где автор обязуется «…создать для художественной выставки «Советская Россия» 1959 г. художественное произведение «Д.Ойстрах» в технике мягких материалов в размере 100 по эскизу, утвержденному выставочным комитетом РСФСР» (см. сканы договора). Сохранились фото нескольких портретов (голова и фигура) первой жены скульптора Луции Даугавиете (1926 – 2013).
В Риге 1950-х, лишь недавно вошедшей в состав СССР, как вспоминает товарищ Владимира Циммерлинга, художник А.З.Иткин, вместе с ним отправившийся из Москвы поступать в Латвийскую академию художеств осенью 1950 г., у студентов было больше возможностей познакомиться с современным западным искусством, чем в Москве. Эксперименты Владимира Циммерлинга с разработанной им пластикой «толстой ленты» и более ранние работы из скрученных «тонких» медных лент, такие как «НИКА» не были данью моде 1970-1990-е гг. Это был ресурс и тип моделей, с которыми он работал, начиная с юности. Что показывает, например, модерн-вариация египетской «КОШКИ».
Ранние работы рижского периода подтверждают также, что интерес автора к античности и стремление предлагать собственное прочтение мифа, в 1995 - 2003 гг. вылившееся в тематическую серию «Античная сюита» , прошли через всю его жизнь. Та же «Ника» (богиня победы) в версии Владимира Циммерлинга - не дама с крылышками, а «летящая» к финишу бегунья, победно вскидывающая руки. В мастерской, наряду с модернистским воплощением богини, хранился и более традиционный эскиз. К рижскому периоду относятся также ранние попытки воплощения мифа об Орфее и Эвридике, который, как написал Владимир Циммерлинг в эссе «Античная Сюита», волновал его всю жизнь: последующие воплощения см. тут и тут.
Владимир Циммерлинг ценил и умел передавать ощущение природной и культивируемой силы. В молодости он и сам занимался тяжелой атлетикой. Рядом с ним в Риге порой тренировались спортсмены сборных СССР, от штанги до баскетбола. Фигура стоящего атлета с могучими ногами одновременно отсылает к высоко ценимому Владимиром Циммерлингом "Дорифору" (тяжеловооруженному греческому пехотинцу) Поликлета и к стилистике нового времени.
В советское время официальная идеология связывала героизм с физическим трудом и, прежде всего, с рабочим классом. Физический труд был знаком Владимиру Циммерлингу как руководителю работ по возведению памятников не понаслышке: он и сам владел навыками плотника, форматора, резчика и литейщика. Что касается прославления физического труда средствами монументальной пластики, это умение Владимира Циммерлинга, развитое им в Риге в период обучения у профессора Теодора Залькальна, было востребовано государством в 1960-1980-е гг. , ср. фигуру Рабочего в памятнике в честь 850-летия города Владимира (1960 г. ). В архиве есть и более ранние этюды, ср. композицию "Молотобоец".
Любовь Владимира Циммерлинга к гротеску не могла не отразиться в его рижских работах. Фигура "Оратора", вещающего с кафедры, едва ли была учебным заданием. Это реакция из зала то ли на преподавателя, то ли на функционера, дающего указания, как жить и думать.